Личное дело каждого

• Ирина Халип
• 25.11.2016, 7:44

Интернет – штука хорошая, но палачи не выставляют свои приказы в сеть.

Главное событие недели в России – это вовсе не дело Улюкаева, не война Сечина с чиновниками-рыночниками, не резолюция Евросоюза против российской пропаганды. Главное – это покаянное письмо внучки палача НКВД Николая Зырянова Юлии правнуку расстрелянного 21 января 1938 года томского крестьянина Денису Карагодину. А самое важное событие недели в Беларуси – это появление единой системы поиска репрессированных, над которой долго работал бывший политзаключенный Дмитрий Дрозд.

Денис Карагодин вел личное расследование четыре года. За это время он смог установить имена всех виновных в расстреле его прадеда – от машинисток НКВД и водителя «черного воронка» до непосредственных исполнителей. Теперь он хочет добиться признания виновными всех людей из этого списка. (Кстати, на этой неделе российский «Мемориал» опубликовал «Википедию палачей» - 40 тысяч фамилий сотрудников НКВД, участвовавших в репрессиях.)

А внучка палача Зырянова, который в тот день расстрелял не только крестьянина Карагодина, но и еще 35 человек, все четыре года читала блог Дениса. Именно из его блога Юлия узнала, кем на самом деле был ее дед (детям и внукам они, как правило, рассказывали о героической борьбе с преступниками и всяческими «черными кошками»). И написала Денису письмо. Ни в чем не повинная, она просила прощения за своего предка. И это вселяет надежду на будущее той страны, где потомки палачей просят прощения у потомков жертв. Надеюсь, они все-таки выкарабкаются.

Это не возвращение к прошлому – это возвращение к самим себе. Как там про человека на Луне говорили? «Маленький шаг для человека и огромный скачок для всего человечества». Это – из той же серии.

А у нас такой же маленький шаг и одновременно гигантский скачок совершил Дмитрий Дрозд. Он создал единую систему поиска репрессированных белорусов. Это пока не отдельный сайт, а поисковик на базе Белорусского документационного центра. Но он охватывает более пятидесяти баз данных и книг памяти. На страничке Дрозда в Фейсбуке уже десятки людей оставили свои благодарности: они нашли информацию о своих родственниках.

А знаете, что обнаружил архивист Дрозд, пока работал над этим проектом? Оказывается, многие тысячи белорусов вообще не вошли в списки репрессированных и не были реабилитированы. К примеру, кулаков высылали в административном порядке, а потом их реабилитацией никто не занимался. Если сами не ленились паломничать по инстанциям после ХХ съезда, доказывать, просить, – тогда получали заветную справку о реабилитации. А если нет – до сих пор не реабилитированы и вообще не признаны жертвами сталинских репрессий. «Ситуация оказалась гораздо хуже, чем я думал», - сказал Дмитрий Дрозд, когда я позвонила поздравить его с удачей. Теперь он будет составлять списки тех, кто так и не был реабилитирован. С палачами, сказал, потом будем разбираться. Сначала нужно установить имена все жертв. И добиться их посмертной реабилитации. Им, конечно, уже все равно. Но нам не все равно.

Мы-то с вами понимаем, что архивы не только помогают установить жертв и палачей. Они создают образ времени. Именно историки-архивисты, а не литература и искусство, придают тому образу и цвет, и запах, и объем. Для будущего, для нашего общего возвращения к своей земле, для спокойной дороги вперед сидят они, не размениваясь на медь, над пожелтевшими бумагами наедине с мертвецами. И Дмитрий Дрозд, и умирающий сейчас в больничной палате Леонид Моряков.

Моряков создал списки и написал биографии репрессированных литераторов, ученых, священников, общественных деятелей. Дрозд создал поиск для всех, независимо от профессии репрессированного предка. Дальше Дрозд будет добиваться реабилитации тех, кто еще не признан жертвой репрессий. А Моряков… Господи, дай ему сил.

Когда-нибудь историки новой эпохи найдут и нас с вами в архивах. Интернет – штука хорошая, но палачи не выставляют свои приказы в сеть. И если биографии современных жертв репрессий можно будет найти в интернете, то фамилии всех тех, кто следил, прослушивал, писал доносы, все равно нужно будет искать в архивах. И убийц – тоже. Не знаю, будут ли их внуки писать письма нашим правнукам. Историки работают не для того. Но именно благодаря им через много лет потомки увидят наше время таким, каким оно досталось нам: жестоким, кровавым, несправедливым, безнадежным и в то же время невыносимо прекрасным – просто потому, что мы здесь и сейчас. Архивы сохранят и нашу жизнь, и следы тех, кто проехал по ней на танках. «Здесь был Вася» уже не останется безымянной надписью. Так что memento mori, Вася.

Ирина Халип, специально для charter97.org