Если друг оказался Минск...
- Мовсун Гаджиев, «Эхо Москвы»
- 10.08.2011, 10:06
Скандал вокруг ареста известного белорусского общественника, главы правозащитного центра «Весна» Алеся Беляцкого напомнил мне одну историческую параллель.
Вкратце расскажу - белорусские власти арестовали известного в стране правозащитника, ссылаясь на данные о его счете, переданные из Вильнюса. Исходя из этих данных, господина Беляцкого обвинили в сокрытии доходов. Теперь ему грозит до 7-и лет тюрьмы.
В ночь с 14 на 15 марта 1804 года отряд французских драгунов вторгся на территорию Бадена, чтобы арестовать и увезти во Францию мирно жившего там герцога Энгиенского, принца Бурбонского дома. 20 марта французский военный суд обвинил (совершенно безосновательно) герцога в заговоре на жизнь первого консула Французской республики Наполеона Бонапарта и приговорил к смертной казни. В ту же ночь герцога расстреляли. Это событие вызвало бурное возмущение во всей монархической Европе, которая сколотила против Наполеона новую коалицию и возобновила войну против корсиканца.
Ничего общего между расправой над белорусским правозащитником и французским крон - принцем конечно нет. Есть только общий момент, который объединяет две ситуации. Министр иностранных дел Франции Талейран, когда узнал о случившимся, среагировал на это и едко и метко. «Это больше чем преступление. Это ошибка». Но если в начале 19-ого века это было ошибка Наполеона, тут пальцем в небо попали все.
Начнем с Минска. Арест самого яростного белорусского правозащитника легко укладывается в логику поведения властей этой страны за последние 9 месяцев – набрать как можно больше заложников в лице политзаключенных и попытаться использовать их в качестве козырей в диалоге с Западом. Минск еще с 2008 года, начиная с освобождения бывшего кандидата в президенты Александра Козулина, продавал судьбу своих же граждан ЕС за кредиты. Сейчас белорусские власти наверняка посчитали что, арестовав (взяв в заложники) господина Беляцкого, приобрели еще одну козырь.
Но дальше начинается самое интересное. Напомним, начиная с 19-ого декабря, Вильнюс оставался единственным союзником Минска, который не стеснялся публично выступать против введения ЕС жестких экономических санкций против Беларуси. Объяснений на это было много – и интересы литовских портов, которые обслуживают белорусские грузоперевозки, и литовских бизнес кругов, которые имеют дело или собираются иметь дело с Беларусью. Находилось и даже фрейдовское объяснение подчеркнуто теплого отношения президента Литвы Дали Грибаускайте к Александру Лукашенко. Теперь – финита ля комедия. Ясно что белорусские власти, таким образом используя передачу данных с литовской стороны, грубо подставили Вильнюс. Получилось, что Литва сдала борцов с белорусским режимом, которые доверились ей. Ударила их ножом в спину. Теперь литовцы вертятся как уж в сковородке, пытаясь отмыться от ситуации. МИД Литвы первым среагировало на арест Беляцкого, выступая с невиданным за последние 3 года жестким заявлением, вице министр Минюста страны обвинил белорусские власти в непорядочности и публично говорил о своем презрении к ним. Даже Даля Грибаускайте публично открещивается от этой истории и призывает Минюст основательно проверить законность передачи данных о счетах белорусских правозащитников в Минск. С Литвой повторяется ситуация, которая у Минска уже была с Варшавой. Министр иностранных дел Польши Радослав Сикорский, который считался основным локомотивом сближения Брюсселя с Минском, после событий 19-ого декабря прошлого года уже бегает по потолку, сравнивая Лукашенко с Каддафи и Мубароком, и предлагая ему уйти со своего поста по добру – по здорову. Сейчас Вильнюсу придется скрежать зубами, когда речь будет идти о Беларуси. И никакой демагогии о том что «политика санкций в отношении Минска себя не оправдала». Так стоила ли сомнительная затея с очередным заложником потери последнего публичного союзника в Европе?
Теперь о Вильнюсе. Конечно, можно закатывать истерики и сыпать голову пеплом. Но мир состоит не только из хитрых в быту, но наивных в сложных конфигурациях простодушных литовских и белорусских крестьян, которые все съедят. Что означает «мы не знали, тот ли это Беляцкий, чьи счета передали Минску» или «мы не думали, что белорусские власти используют это в политических целях»? Какая на фиг «правовая помощь в налоговой области»? Господа, вы вообще представляете себе, с кем имели дело? Притом стоит учитывать то, что литовская сторона передала данные о счетах белорусских правозащитников в Минск, еще в марте, когда в Беларуси еще продолжались аресты оппозиционеров. Нет, я уверен, что литовские власти вовсе не хотели такого поворота событий и даже не ожидали, что в Минске им подставят такую свинью. Но вопрос в другом. Белорусские власти и не скрывали своих попыток найти доступ к схемам финансирования белорусской оппозиции посредством грантов из Запада. Возможно, передавая данные о счетах оппонентов официального Минска, именно в этом и литовцы хотели помочь белорусской стороне (смотри – порты, бизнес круги и Фрейд).
Мовсун Гаджиев, «Эхо Москвы»